Монастырю, основанному на руинах древнего города в 1852 году, было отпущено не так много лет — крушение империи он не пережил. Основной объём монастырского строительства пришелся на 60-е — 80-е годы XIX века. Тогда он приобрёл тот облик, который, с незначительными изменениями, сохраняет усадьба и сейчас — на территории были сооружены т. н. Настоятельский корпус, церковь Семи священномучеников, Владимирский собор, жилые и хозяйственные постройки. Двухэтажное здание трапезной -, о котором пойдет разговор в статье, — одна из монастырских построек.
Кто как понимает известное изречение “Дух веет, где хочет” — это зависит от культурного багажа, знания контекста, глубины философского постижения etc. Я понимаю его довольно примитивно — душа присутствует всегда там, где нет принуждения, а есть свободное парение, полёт, то есть — любовь. Глубоко переживая свой отрыв от Херсонеса, я всегда знала, что буду возвращаться туда на другом уровне — мыслями, душою. Такое уж это место — уникальное, с могучей силой притяжения и свойством внушать к себе искреннюю любовь. Нужно было, чтобы крылья жестоко раненой души моей зажили, постепенно расправились, ощутили вновь потоки воздуха под собою и принесли меня туда, где её подлинная обитель — в Херсонес, в любимый музей.
Я буду писать здесь о том, что мне нравится, что мне интересно, в общем, — о чём моей душе угодно 
, а чтобы в этом была какая-то система, оформлю это как серию заметок под общим названием “Херсонесские мемории”. Начну с буквы “А” — Античный. Не потому, что это первая буква алфавита, а потому, что недавно в музее открылась новая экспозиция античной истории Херсонеса, я побывала на церемонии (об этом написала здесь — https://clck.ru/Bnywo) и захотелось повспоминать про “свой Античный”, порыться в фотоархиве, поделиться сведениями интересными. Итак, лети, моя душа, и зависни, как дрон-беспилотник, над одним из старинных зданий, образующих музейную, в прошлом — монастырскую, усадьбу в центре Херсонесского городища (хм, несколько лет назад, наверное, упомянула бы какое-нибудь “астральное тело”, а не беспилотник ). Архитектурно-хозяйственное “освоение” Херсонесского городища — это моя любимая тема, которую я рассчитываю превратить в солидный научный труд, а пока собираю исторические сведения, изображения и т. п.
Так это здание выглядит сейчас, фотография сделана в день торжественного открытия в нём новой античной экспозиции:
Монастырю, основанному на руинах древнего города в 1852 году, было отпущено не так много лет — крушение империи он не пережил. Основной объём монастырского строительства пришелся на 60-е — 80-е годы XIX века. Тогда он приобрёл тот облик, который, с незначительными изменениями, сохраняет усадьба и сейчас — на территории были сооружены т. н. Настоятельский корпус, церковь Семи священномучеников, Владимирский собор, жилые и хозяйственные постройки. Это отдельная большая тема, по сравнению с которой этот рассказ — эпизод.
Последним по времени возведения в монастыре и было то здание, о котором сегодня мой рассказ. Фотографий его ранней поры я пока не видела, надо искать, причиной их неизвестности (не хотелось бы писать “отсутствия”, надеюсь, где-то что-то всё же сохранилось) является то обстоятельство, что сразу после его постройки началась война, а позже — исчез, был разрушен мир, который его породил. Задумывалось оно как монастырская трапезная, начало строительства относится к 1912-1913 гг. Сохранился эскиз фасадов и поэтажных планов, датированный 1914 годом, когда их потребовалось утвердить в Таврической духовной консистории. Подготовил эскиз для утверждения эконом монастыря о. Августин (Малашко), однако, конечно, не он был архитектором этого здания, как принято считать. Я полагаю, что проект был создан севастопольским городским архитектором Владимиром Александровичем Чистовым, но это предстоит подтвердить документально.
Двухэтажное здание трапезной, построенное из так называемого крымбальского камня (тоже интереснейшая тема — севастопольские каменоломни), состояло из двух смежных корпусов разного объема – собственно трапезной и кухни (со столовой для работников монастыря, в котором уже в начале ХХ в. было множество различных мастерских и служб). В цокольном этаже располагались: под залом трапезной — кельи для братии, возросшей числом, а под кухней — кладовые и небольшая столовая для работников кухни. Как видно на рисунке ниже, трапезная для монахов представляла собой здание с элементами классической архитектуры, а корпус для рабочих выглядел скромнее.
Из чертежей понятно, что вход в кухню располагался с южной стороны здания. С той же стороны был и отдельный вход в кельи.
В музейном архиве сохранилась немецкая аэрофотосъемка, датированная 1918 годом, зафиксировавшая состояние усадьбы на тот момент — серьёзных изменений по сравнению с довоенным периодом на ней не просматривается, сомнительно, чтобы какие-то достройки-надстройки или перестройки происходили в столь драматические годы. На этом фото можно рассмотреть крытую галерею, опоясывающую корпус кухни-столовой с западного торца и частью — с южного фасада.
Увеличу фрагмент:
Понятно, что первоначальный проект, который утверждался в 1914 году, претерпел некоторые изменения.
На последнем фрагменте аэрофотосъемки мы видим восточный торцовый фасад корпуса трапезной. Ниже эскиз поперечного разреза с листа эскизов, утвержденных консисторией в 1914 году:
Думаю, что документы об этом строительстве сосредоточены в фонде дел Таврической духовной консистории, в Крымском архиве. Таким исследователям, как я, не связанным с какой-либо организацией, очень трудно заниматься научными штудиями, но, надеюсь, какие-то пути найдутся.
В следующей заметке я расскажу о послереволюционной судьбе этого здания, так что — продолжение следует, а пока скажу о важности знания истории, даже таких её частностей и мелочей. Правила позволяют воссоздавать исторические здания с учётом различных этапов их существования. Очень было бы полезным для музея, испытывающего огромный недостаток в помещениях, воссоздать дополнительный объём этого здания — крытую галерею с фундаментом. Это было бы хорошо со многих точек зрения — это и смотровая площадка на античный театр или выставочные площади, и несколько кабинетов для сотрудников, и — возможности эвакуации, в случае ЧС. Последнее важно: когда я посетила обновленное здание с экспозицией в нём, то оно очень напомнило мне лабиринт с единственным выходом, загороженным к тому же, какой-то ненужной “стеночкой”. Выходы на галерею — очень хорошая опция в подобных зданиях. Впрочем, меня в советчики не звали. Думаю, зря.
17 сентября 2017 г.