Библиотека Херсонеса. Гаспаре Фоссати и его рисунки Святой Софии

Библиотека Херсонеса насчитывает более 30 тысяч томов, и среди них присутствуют уникальные издания. Например, книга, посвященная Святой Софии, главному храму погибшей империи, миру империи, пришедшей ей на смену — Османской… Издание, которым обладает Херсонесская библиотека, относилось к той небольшой части тиража, литографические отпечатки в которой раскрашивались вручную акварельными красками, покрывались специальным лаком и наклеивались на листы картона (увраж). Тексты принадлежат перу виконта Адальберта де Бомона (Adalbert de Beaumont). Автором рисунков был архитектор Русского Императорского Двора — Гаспаре Фоссати (Gaspare Fossati), по проекту которого было построено в Константинополе здание русского посольства.

Сравнительно недавно “Вести-Севастополь” сделали небольшой репортаж о Херсонесской библиотеке (https://youtu.be/AJJmceQat9E). Сейчас завершается её обновление и оснащение, впереди оцифровка etc. Разумеется, большинство тех, кто регулярно читает мою страничку, знает, что с этой библиотекой меня многое связывало и я, соответственно, много о ней знаю. Хотелось бы знать больше и когда-то работа по исследованию фондов была мною начата, но, как и многие другие начинания, её пришлось прервать.

В телевизионном сюжете озвучены некоторые статистические сведения, в частности, о количестве книг — более тридцати тысяч, из них более двух тысяч редких. Фонды сверены, но совершенно пока не изучены, так что, уверена, редких и редчайших изданий в действительности в библиотеке намного больше. Зрителям была продемонстрирована одна из самых ценных книг, о которой директор музея сообщила, что она “английского автора” и что это переиздание, сделанное по приказу султана, и что это гравюры, выполненные в “очень серьёзной технике”. Из этого я сделала вывод, что директора к съёмке этого сюжета не подготовили и она, кажется, вынуждена была быстро что-то считать с обложки, в результате верной информации зрители не получили. Между тем, в объектив телекамеры попало, действительно, потрясающей красоты издание, такие литографии не предназначались для широкой публики, были эксклюзивны изначально, уже в момент изготовления. В сети встречаются разные по полноте подборки этих литографий, лучшие, на мой взгляд — сайт Библиотеки Конгресса (где можно скачивать даже формат tiff) https://goo.gl/6pxRS6 , сайт Фонда Ласкаридиса https://goo.gl/d6VNj7 , сайт библиотеки Гарварда https://goo.gl/gRVgRy, иллюстрации к статье “Константинополь и храм Святой Софии глазами русских художников” на сайте “Русский Восток” (https://goo.gl/bBZnpB ), ну, может быть, ещё сайт Музея Виктории и Альберта, но изображений там меньше, просто люблю его за тщательность и элегантность каталогов https://goo.gl/zKBrYV .

Что же это за издание и кто его автор(ы)? На эти вопросы я отвечу, а вот рассказать о том, как оно попало в коллекцию Херсонесской библиотеки (есть догадки, но…), является ли оно полным или есть утраты, к сожалению, уже не смогу.
Всякая старинная книга — это портал. Она открывает двери во многие миры не только благодаря своему содержанию, но и тому, что представляет эпоху, когда была издана, людей, имевших отношение к её созданию и многое-многое другое. Книга, о которой хочу рассказать — это путешествие по разным мирам — миру Византии, так как книга посвящена Святой Софии, главному храму этой погибшей империи, миру империи, пришедшей ей на смену — Османской, которая превратила христианскую базилику в мечеть, миру русской культуры и русской дипломатии XIX века, миру архитектурной реставрации, делавшей в первой половине этого века первые шаги, миру иностранцев в России, миру Европы в эпоху “Весны народов”, миру литографических техник и так далее, и так далее. Конечно, это заметка, а не научный труд, поэтому обо всём — вскользь, кратко и поверхностно, но всё же. Начнём?

Начнём с того, что книга, о которой хотелось бы рассказать, не совсем книга. Это так называемый увраж [от фр. ouvrage — произведение] — собрание отдельных листов, не переплетённых, а помещённых в очень плотную папку из картона и ткани — портфолио, размером примерно 50 х 60 см. На папке тиснение золотом, название издания — “Aya Sofia, Constantinople, as recently restored by order of H.M. the Sultan Abdul Medjid / from the original drawings by Chevalier Gaspard Fossati / lithographed by Louis Haghe, Esq.” [Айя София в Константинополе, недавно отреставрированная по приказу Его Величества султана Абдул Меджида. С оригинальных рисунков шевалье Гаспара Фоссати литографировано Луи Хагом, эсквайром].Альбом издан в Лондоне, в 1852 году. Не могу, к сожалению, поручиться, что правильно передаю имя литографа, он родился в Бельгии, и на родине его фамилию, вероятнее всего, произносили как Аги, с ударением на последний слог, но жил он в Англии, поэтому чаще всего встречаются варианты Хаг или Хэг. Об этом великолепном мастере тоже чуть позже упомяну немного подробнее. В папке 6 страниц текстов — предисловие и описание изображений, заглавный лист и 25 листов с литографиями — конгениальными, пожалуй, творению византийских зодчих — прекрасной базилике во имя Божественной Премудрости — Святой Софии. Тексты принадлежат перу виконта Адальберта де Бомона (Adalbert de Beaumont), известного в середине XIX века французского писателя, художника, путешественника и знатока искусств, одного из тех, кто открывал и романтизировал Восток для западной публики.

Издание, которым обладает Херсонесская библиотека, относилось к той небольшой части тиража, литографические отпечатки в которой раскрашивались вручную акварельными красками, покрывались специальным лаком и наклеивались на листы картона, листы не переплетались и упаковывались в издательскую папку. Более распространены были так называемые двутоновые литографии, при печати которых использовались два камня — на один наносилась черная краска, на другой — охристая, мастерство резчика создавало переходы светлых и тёмных тонов изображения. Образец такой литографии выглядит так (больше изображений можно посмотреть здесь):

Автором рисунков и, одновременно, руководителем реставрационных работ в Айя Софии, результаты которых и призваны были прославить эти рисунки, был архитектор Русского Императорского Двора — Гаспаре Фоссати (Gaspare Fossati), по проекту которого было построено в Константинополе здание русского посольства (ныне в нём размещается консульство Российской Федерации в Стамбуле) . Хотелось бы рассказать об этом человеке подробнее.

Гаспаре Фоссати родился 7 октября 1809 года в крошечном городке Моркоте, расположенном на берегу озера Лугано, в швейцарском кантоне Тичино, который Александр Бенуа когда-то назвал “рассадником искусства”. Из Тичино, этой “швейцарской Ломбардии”, происходили многие архитекторы и художники, творившие в Европе и в России.

Отец Гаспаре Фоссати был строительным подрядчиком в Венеции, где будущий архитектор учился в начальной школе и в гимназии, а потом поступил в знаменитую Академию изящных искусств в Милане, известную так же, как Академия Брера (Accademia di belle arti di Brera), где его успехи в изучении архитектуры т.н. неоклассицизма были признаны блестящими — он получил золотую медаль и выиграл конкурс стипендий для учёбы в Риме, где прожил с 1827 по 1832 в квартале антикваров и художников, посвятив себя пейзажу и графике. Одно из римских издательств даже напечатало его “ведуты” — виды Рима и Неаполя. В тот же период он увлекается археологией, архитектор Пьетро Бьянки, уроженец Тичино, руководил тогда раскопками в Помпеях, Геркулануме и Пестуме. В 1830 году Фоссати даже раскапывал один из храмов в Пестуме. В 1833 году он ненадолго возвращается домой, а после отбывает в столицу Российской империи — Санкт-Петербург, где довольно быстро обрастает связями в кругах высшей русской аристократии. Разумеется, этому способствует то обстоятельство, что в то время архитекторы — выходцы из итальянской Швейцарии представляли собой довольно обширное и сплочённое сообщество в Петербурге.

Не все они прославились как выдающиеся зодчие, многие были, как сейчас бы сказали, “крепкими профессионалами” — помогали реализовать проекты коллег, будучи связующим звеном между авторами, заказчиками, подрядчиками. Их называли в русских документах “каменных дел мастерами”, а по-итальянски “capomastri”. Таким был, например, родоначальник династии швейцарских архитекторов на русской службе Джованни Джеронимо Руска, прибывший из Тичино строить Зимний дворец ещё при Екатерине II. Самым известным представителем этой знатной (в XI веке Руска соперничали с Висконти за владение приозёрными областями Лугано и Комо), но обедневшей фамилии, стал придворный архитектор эпохи Александра I, Луиджи (Алоизий Иванович) Руска (1762 — 1822), первоначально бывший таким вот капомастро у Джакомо Кваренги и у Виченцо Бренна (тоже уроженца Тичино).

Алоизий Иванович много проектировал в Петербурге пост-Екатеринской поры, создавал и образцы застройки общественных зданий для многих провинциальных городов империи, в том числе его авторству принадлежит проект Петропавловского собора в Симферополе, построенного, правда, много позже, в другую эпоху, другими архитекторами и с некоторыми изменениями. Ещё примечательный факт — Луиджи Руска был автором проекта дворца графов Бобринских в Петербурге, а Алексей Александрович, граф Бобринский долгие годы был председателем Императорской Археологической комиссии и много сделал для исследований Херсонеса Таврического и основания в нём музея.

Кем именно приходился придворному архитектору Луиджи Руска его коллега — Франческо Руска, сказать не могу, скорее всего, — племянником, но именно на дочери Франческо — Джузеппине, женился в Петербурге молодой Гаспаре Фоссати. Пять лет, проведённых в столице России, были для Фоссати успешными и плодотворными, большое влияние на него оказало творчество великого Карло Росси. Он стал архитектором Императорского Двора, проектировал дома и загородные усадьбы, даже вокзал в Царском селе, принял участие в конкурсе проектов здания Благородного собрания в Петербурге, Российская Академия художеств приняла его в “вольные общники”. В 1837 году поручением Николая I он командируется в Константинополь (Стамбул), где по его проекту несколько лет будет строится новое здание Русской миссии (так тогда именовалось посольство).

Для русской дипломатии на Востоке это был значимый период. У стамбульской постели “больного человека Европы” тогда собрались все заинтересованные в разделе османского наследства державы, обеспокоенные возрастающим влиянием России в делах Турции. Особенно интриговала против России Англия, стамбульское посольство которой было укомплектовано злейшими недоброжелателями нашего государства. Кажется, сейчас именно таких называют “патентованными русофобами”. Россия, покровительствовавшая освободительному движению христианских народов Османской империи, в Европе в то время проявляла себя последовательным противником революционных устремлений, источником которых традиционно считалась Франция. После того, как Россия в 1833 году привела свой флот на помощь султану Махмуду II для защиты Босфора (т.н. Босфорская экспедиция) во время восстания египетского паши, инспирированного Францией, из врага Турции она стала на некоторое время её союзником. Султан даже закрыл проливы для всех военных судов, кроме российских. Новому статусу отношений должно было соответствовать и новое здание посольства.

Вернёмся к архитектору Гаспару Фоссати — пока шло строительство миссии, он приобретал связи при султанском дворе. В 1839 году правителем Порты становится молодой Абдул Меджид I, увлечённый достижениями западной культуры. Его правление называют эпохой Танзимата (реформ, направленных на модернизацию страны при попытке сохранения традиционных её основ, начатых ещё отцом Абдул Меджида). Поклонником творчества архитектора Фоссати, его могущественным покровителем становится “архитектор реформ” — великий визирь Мустафа Решид паша.
На берегах Босфора Фоссати проведёт двадцать два года, по его проектам будут строиться в Стамбуле, да и в других городах империи, общественные и частные здания (в том числе и столичный университет, и посольства Нидерландов и Испании, и государственный архив), дворцы вельмож и церкви, фонтаны и хамамы. Работал он и в Греции, и на Мальте.

Модный и востребованный, перегруженный заказами, он призывает на помощь родственников — своего младшего брата Джузеппе Фоссати (1822-1891), талантливого инженера и архитектора, а также — брата жены Алессандро Руска и мужа сестры — венецианского художника Антонио Форнари.

Этому, как мы сейчас бы сказали, архитектурному бюро, Абдул Меджид в 1847 году поручает реставрацию главной стамбульской мечети — Айя Софии, находившейся в очень плохом состоянии. Два года напряженного труда архитекторов — братьев Фоссати и Алессандро Руска, и более восьмисот рабочих — понадобилось для восстановления устойчивости конструкций здания, повреждённого землетрясениями и столетиями небрежения.

У задуманной султаном реставрации были сильные противники среди духовенства. Работы начались тогда, когда большинство оппозиционеров отправились в хадж. По проекту Фоссати были укреплены стены и купол, выпрямлены колонны — угроза обрушения здания была предотвращена. По подготовленному архитекторами плану были намечены к сносу и здания, за столетия “облепившие” Айя Софию и мешающие видеть её монументальность и красоту. Но не менее важным было преобразование интерьеров, и вот здесь реставраторов ожидало подлинное чудо — из-под наслоений старой штукатурки и облицовок показались прекрасные византийские фрески VII — IX вв. и мозаики — божественные лики и фигуры, совершенные орнаменты в золотом сиянии. Мозаичные панно, в основном, относились к IX — XI вв. (т.н. Македонская династия).

К сожалению, некоторые мозаики осыпАлись в процессе работ вместе с обветшавшими частями стен, но многие сохранились достаточно хорошо, Гаспаре Фоссати тщательно очистил их, зарисовал, закрепил кое-где металлическими скобами, но вынужден был, в соответствии с требованиями мусульманской религии, снова покрыть их штукатуркой и выполнить поверх них росписи, разрешённые в мечетях. Всё же, он продемонстрировал султану открытые им произведения византийских мастеров, молодой образованный правитель был восхищён богатством и великолепием декора главной базилики Византии, особенно впечатлила его золотая смальта. Видимо, был достигнут какой-то компромисс и Фоссати постарался, скрыв изображения фигур и ликов за штукатуркой и щитами с изречениями из Корана, кое-где сохранить фон и орнаменты, где-то попробовал “вписать” рисунки крестов в причудливые переплетения магометанских украшений. В целом, он, повинуясь заказчику, сделал интерьер бывшей базилики ещё более “ориентализированным”, соответствующим статусу главной мечети страны.

13 июля 1849 года мечеть была торжественно открыта после реставрации, это событие запечатлели и западные репортёры.

Фоссати прожили в Стамбуле ещё без малого десять лет, в 1858 году они переехали в Италию, сочувствуя процессу её объединения, много строили и там, в частности, принимали участие в проектировании знаменитой Галереи и Пьяцца Дуомо в Милане, где и сейчас есть улица Братьев Фоссати (Via Fratelli Fossati). Жизненный путь талантливых архитекторов закончился в родном для обоих городке Моркоте, где они выстроили дом в “османском” стиле. Гаспаре умер в 1885 году, брат пережил его на шесть лет. Явление византийских мозаик, а также рисунков с них, на долгое время было забыто. Только в 1930-х годах ими занимался Американский Археологический институт в Стамбуле. Богатейший архив братьев Фоссати, хранящийся в Беллинцоне — столице швейцарского кантона Тичино, насколько я поняла, исследован далеко не полностью и публикуется очень фрагментарно. Вернёмся, однако, к изданию, которому посвящена эта заметка.

Литографии, сделанные по рисункам Гаспаре Фоссати, были изданы в 1852 году в крупнейшем и лучшем в то время издательстве Лондона, которым владели Пол Колнаги и его сын Доминик, а гравюры изготовил знаменитый и любимый королевской семьёй Англии художник Луи Хаг (ещё раз прошу прощения, что не уверена в произношении имени бельгийского англичанина).

Мастерская, основанная партнёрами Уильямом Дэем (William Day) и Луи Хагом в то время называлась “Day & Son” и была также лучшей в области техник гравирования и печати, так же, как и фирма Колнаги, работала, в том числе, и для королевского двора. Луи Хаг (1806-1885) был прекрасным художником-акварелистом, добивался тончайших переходов цвета и тона, изящества и точности линий. Поразительно, но всё это при том, что от рождения его правая рука была деформирована. Ещё одним примечательным для нас фактом является то, что именно в “Day & Son” в это время работал талантливый шотландский художник Уильям Симпсон, литографии которого с театра военных действий Крымской (Восточной) войны издали те же Колнаги в 1855 году.

А что же Россия, которая, можно сказать, “дала путёвку в жизнь” Гаспаре Фоссати? Конечно, он не забыл о ней, свои рисунки мозаик и фресок Святой Софии он в 1848 году представил Совету Петербургской Академии Художеств, а тот, в свою очередь, презентовал их Его Величеству. В том же году он становится почетным членом Академии. В 1853 году он прислал в дар Академии художеств России экземпляр английского издания литографий Святой Софии.

В 1915 году в Петрограде (уже шла война) некоторые литографии из этого альбома были скромно изданы Акционерным обществом “Биохром” в виде книги “Храм Святой Софии в Царьграде. Айя-София в Константинополе”. Скромно, потому, что литографии в издание вошли не все, и выполнены были методом хромолитографии в один тон. Но и эта книга есть (по крайней мере, была при мне) в Херсонесской библиотеке! Это тоже “документ эпохи” — Петроград, Царьград, обращение к истокам русской веры, государственности было важным во время Первой мировой войны.

Друзья, это попытка рассказать — очень бегло, поверхностно — только об одной редкости из собрания Херсонесской библиотеки, а ведь их там многие тысячи! Вот поэтому я и горюю, что уже никогда не смогу заниматься тем, что не только нравится мне, но и было бы полезно и интересно людям. Но не хочется о грустном. На самом деле, незаменимых нет, когда-нибудь кто-нибудь всё же будет исследовать это удивительное собрание как дОлжно, и делать его знакомым всем и любимым всеми.

Первый шаг к этому удалось сделать мне с моими коллегами много лет назад — это сайт BIBLIOTHECA CHERSONESSITANA, содержащий коллекции старинной археологической периодики. До сих пор один хороший человек поддерживает его, платит за хостинг и так далее. Надеюсь, что к тому времени, когда ему это надоест, или пропадёт у него такая возможность, музей уже оцифрует свою библиотеку полностью и в этом, уже немного архаичном, но до сих пор полезном многим ресурсе, отпадёт необходимость.

Спасибо за внимание!

2 декабря 2018 г.